А знаешь, даже легче без тебя. Я возвращаюсь к той забытой жизни, Когда
ничьи звонки не теребят, И ниоткуда не приходят письма. Живу себе в
блаженной пустоте И, позабыв тревоги и усталость, Свободен так, что
можно полететь, Вот только крылья у ТЕБЯ остались!
***
Вот снова ночь, пора вссем спать. И снова в шесть утра вставать. Опять
не сплю, да что со мной Опять ты мой крадешь покой. Я хлеб беру , на
Рейн иду И снова лебедей кормлю. Опять рассвет, иду домой Своей
качая головой. Который день уже не сплю На Рейне лебедей кормлю
Какой я всё таки дурак И в жизни всё в моей не так.
***
Снова плачут свечи о тебе Все надежды вновь горят в огне Песню грусти
пусть играет дождь Серебром стучится в окна наших грез Птицы счастья
сбилися в пути Иглы страсти ранят изнутри Ты сегодня не прийдеш, как и
вчера Буду ждать тебя я у окна И сгорит опять душа дотла Снова слезы
будут до утра Потому что, я люблю тебя Я хочу тебе дарить себя
Завтра снова будет новый день Дождь пройдет, мне станет веселей Я с
любовью, вспомню о тебе С грустью, об израненной душе.
***
Девчонка, милая девчонка, Березка стройная моя, Ты песня нежная, что
звонко Ласкаешь до заката дня.
Где нет тебя – там сумрак бродит,
Тревожит день, где нет тебя, Лишь память да перо выводит Из тени
сердце и меня.
Вот краткий миг настал – Мы снова вместе, И нет
тревогам места наяву. Ты пой, соловушка, своей невесте, Влюблен я тоже в
счастье, Им сейчас дышу. Глаза То серые, то синие, а то вдруг
голубые Твои глаза любимые, родные, И взгляд распахнутый, куда душа
влетает, И в глубине бездонной как снежинка тает.
То вдруг
колючие с иголками зрачков, Как непреступной крепости бойницы, Теряю
мужество и не хватает слов, Чтоб в глубину, пусть с боем, но пробиться.
Хочу я в синий омут окунуться, Растаять в голубом просторе глаз,
О сталь твою мне больше не споткнуться, Расплавлю. Все равно, я не угас.
Поэтому твой Снег с дождем, шелестят под колесами лужи,
«Дворник» мечется как метроном, А мне все нипочем, мне тепло от тебя
и что нужен Мне тепло на душе от присутствия в ней не ушедшей.
Все равно. И уже не теряющий я, а нашедший.
Ты пришла, как к
уставшему сила, Как источник в безводную степь, И меня, миновав, не
обвила, Отчужденья холодного плеть.
Ты найдешь те простые слова,
Что не сказаны, но понимаешь, От которых шумит голова, От которых
надежд не теряешь.
Я склоняюсь пред мудростью женской, И твоей
мягкой, нежной рукой, Поражен как Онегиным Ленский, Побежден! И поэтому
твой.
***
Глупые слова, глупые стихи Снова тишина, снова мы одни Светлая любовь
ослепит глаза Детские мечты окрылят меня Вновь тупая боль Возвратит
из грез Вновь немая роль Безоружный бой Отравляет нас.
***
Не привыкайте никогда к любви! Не соглашайтесь, как бы ни устали, Чтоб
замолчали ваши соловьи И чтоб цветы прекрасные увяли.
И, главное, не
верьте никогда, Что будто всё проходит и уходит. Да, звёзды меркнут, но
одна звезда По имени Любовь всегда-всегда Обязана гореть на небосводе!
Не привыкайте никогда к любви, Разменивая счастье на привычки,
Словно костёр на крохотные спички, Не мелочись, а яростно живи!
Не привыкайте никогда к губам, Что будто бы вам издавна знакомы,
Как не привыкнешь к солнцу и ветрам Иль ливню средь грохочущего грома!
Да, в мелких чувствах можно вновь и вновь Встречать, терять и снова
возвращаться, Но если вдруг вам выпала любовь, Привыкнуть к ней - как
обесцветить кровь Иль до копейки разом проиграться!
Не привыкайте к
счастью никогда! Напротив, светлым озарясь гореньем, Смотрите на любовь
свою всегда С живым и постоянным удивленьем.
Алмаз не подчиняется
годам И никогда не обратится в малость. Дивитесь же всегда тому, что вам
Заслужено иль нет - судить не нам, Но счастье в мире всё-таки досталось!
И, чтоб любви не таяла звезда, Исполнитесь возвышенным искусством:
Не позволяйте выдыхаться чувствам, Не привыкайте к счастью никогда.
***
Дым табачный воздух выел. Комната - глава в крученыховском аде.
Вспомни - за этим окном впервые руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот, сердце в железе. День еще - выгонишь,
можешь быть, изругав. В мутной передней долго не влезет сломанная
дрожью рука в рукав. Выбегу, тело в улицу брошу я. Дикий,
обезумлюсь, отчаяньем иссечась. Не надо этого, дорогая,
хорошая, дай простимся сейчас. Все равно любовь моя - тяжкая
гиря ведь - висит на тебе, куда ни бежала б. Дай в последнем крике
выреветь горечь обиженных жалоб. Если быка трудом уморят - он уйдет,
разляжется в холодных водах. Кроме любви твоей, мне нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых. Захочет покоя уставший слон
- царственный ляжет в опожаренном песке. Кроме любви твоей, мне
нету солнца, а я и не знаю, где ты и с кем. Если б так поэта
измучила, он любимую на деньги б и славу выменял, а мне ни один
не радостен звон, кроме звона твоего любимого имени. И в пролет не
брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать. Надо
мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа. Завтра
забудешь, что тебя короновал, что душу цветущую любовью выжег, и
суетных дней взметенный карнавал растреплет страницы моих книжек... Слов
моих сухие листья ли заставят остановиться, жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить твой уходящий шаг.
***
Мир опять цветами оброс, у мира весенний вид. И вновь
встает нерешенный вопрос - о женщинах и о любви. Мы любим
парад, нарядную песню. Говорим красиво, выходя на митинг. На
часто под этим покрытой плесенью, старенький-старенький бытик.
Поет на собранье: "Вперед, товарищи..." А дома, забыв об арии
сольной, орет на жену, что щи не в наваре и что огурцы
плоховато просолены. Живет с другой - киоск в ширину, бельем -
шантанная дива. Но тонким чулком попрекает жену: -
Компрометируешь пред коллективом.- То лезут к любой, была бы с
ногами. Пять баб переменит в течении суток. У нас, мол,
свобода, а не моногамия. Долой мещанство и предрассудок! С
цветка на цветок молодым стрекозлом порхает, летает и мечется.
Одно ему в мире кажется злом - это алиментщица. Он рад
умереть, экономя треть, три года судиться рад: и я, мол, не я,
и она не моя, и я вообще кастрат. А любят, так будь
монашенкой верной - тиранит ревностью всякий пустяк и мерит
любовь на калибр револьверный, неверной в затылок пулю
пустя. Четвертый - герой десятка сражений, а так, что
любо-дорого, бежит в перепуге от туфли жениной, простой туфли
Мосторга. А другой стрелу любви иначе метит, путает -
ребенок этакий - уловленье любимой в романтические сети с
повышеньем подчиненной по тарифной сетке. По женской линии тоже вам
не райские скинии. Простенького паренька подцепила барынька. Он
работать, а ее не удержать никак - бегает за клёшем каждого
бульварника. Что ж, сиди и в плаче Нилом нилься. Ишь! -
Жених! - Для кого ж я, милые, женился? Для себя - или для них? -
У родителей и дети этакого сорта: - Что родители? И мы не
хуже, мол! - Занимаются любовью в виде спорта, не успев
вписаться в комсомол. И дальше, к деревне, быт без движеньица -
живут, как и раньше, из года в год. Вот так же замуж выходят
и женятся, как покупают рабочий скот. Если будет длиться так
за годом годик, то, скажу вам прямо, не сумеет разобрать
и брачный кодекс, где отец и дочь, который сын и мама. Я не за
семью. В огне и дыме синем выгори и этого старья кусок, где
шипели матери-гусыни и детей стерег отец-гусак! Нет. Но
мы живем коммуной плотно, в общежитиях грязнеет кожа тел. Надо
голос подымать за чистоплотность отношений наших и любовных дел.
Не отвиливай - мол, я не венчан. Нас не поп скрепляет
тарабарящий. Надо обвязать и жизнь мужчин и женщин словом,
нас объединяющим: "Товарищи".
***
Я не обманывал тебя, Когда, как бешеный любя, Я рвал себе на части душу
И не сказал, что пытки трушу.
Я и теперь не обману, Когда скажу,
что клонит к сну Меня борьба, что за борьбою Мне шаг до вечного покою.
***
Что из того, что ты уже любила, Кому-то, вспыхнув, отворяла дверь. Все
это до меня когда-то было, Когда-то было в прошлом, не теперь.
Мы
словно жизнью зажили второю, Вторым дыханьем, песнею второй. Ты
счастлива, тебе светло со мною, Как мне тепло и радостно с тобой.
Но
почему же все-таки бывает, Что незаметно, изредка, тайком Вдруг словно
тень на сердце набегает И остро-остро колет холодком...
О нет, я
превосходно понимаю, Что ты со мною встретилась, любя. И все-таки я
где-то ощущаю, Что, может быть, порою открываю То, что уже открыто для
тебя.
То вдруг умело галстук мне завяжешь, Уверенной ли шуткой
рассмешишь. Намеком ли без слов о чем-то скажешь Иль кулинарным чудом
удивишь.
Да, это мне и дорого и мило, И все-таки покажется порой,
Что все это уже, наверно, было, Почти вот так же, только не со мной,
А как душа порой кричать готова, Когда в минуту ласки, как во сне,
Ты вдруг шепнешь мне трепетное слово, Которое лишь мне, быть может,
ново, Но прежде было сказано не мне.
Вот так же точно, может быть,
порою Нет-нет и твой вдруг потемнеет взгляд, Хоть ясно, что и я перед
тобою Ни в чем былом отнюдь не виноват.
Когда любовь врывается
вторая В наш мир, горя, кружа и торопя, Мы в ней не только радость
открываем, Мы все-таки в ней что-то повторяем, Порой скрывая это от
себя.
И даже говорим себе нередко, Что первая была не так сильна,
И зелена, как тоненькая ветка, И чуть наивна, и чуть-чуть смешна.
И целый век себе не признаемся, Что, повстречавшись с новою, другой,
Какой-то частью все же остаемся С ней, самой первой, чистой и смешной!
Двух равных песен в мире не бывает, И сколько б звезд ни поманило
вновь, Но лишь одна волшебством обладает. И, как ни хороша порой вторая,
Все ж берегите первую любовь!
***
Мы любим и любви не ценим, И жаждем оба новизны, Но мы друг другу не
изменим, Мгновенной прихотью полны.
Порой, стремясь к свободе
прежней, Мы думаем, что цепь порвем, Но каждый раз все безнадежней
Мы наше рабство сознаем.
И не хотим конца предвидеть, И не умеем
вместе жить,- Ни всей душой возненавидеть, Ни беспредельно полюбить.
О, эти вечные упреки! О, эта хитрая вражда! Тоскуя - оба
одиноки, Враждуя - близки навсегда.
В борьбе с тобой изнемогая И
все ж мучительно любя, Я только чувствую, родная, Что жизни нет, где нет
тебя.
С каким коварством и обманом Всю жизнь друг с другом спор
ведем, И каждый хочет быть тираном, Никто не хочет быть рабом.
Меж тем, забыться не давая, Она растет всегда, везде, Как
смерть, могучая, слепая Любовь, подобная вражде.
Когда другой сойдет
в могилу, Тогда поймет один из нас Любви безжалостную силу - В тот
страшный час, последний час!
***
Темнеет. В городе чужом Друг против друга мы сидим, В холодном сумраке
ночном, Страдаем оба и молчим.
И оба поняли давно, Как речь
бессильна и мертва: Чем сердце бедное полно, Того не выразят слова.
Не виноват никто ни в чем: Кто гордость победить не мог, Тот
будет вечно одинок, Кто любит,- должен быть рабом.
Стремясь к
блаженству и добру, Влача томительные дни, Мы все - одни, всегда - одни:
Я жил один, один умру.
На стеклах бледного окна Потух вечерний
полусвет.- Любить научит смерть одна Все то, к чему возврата нет.
***
Не утешай, оставь мою печаль Нетронутой, великой и безгласной. Обоим нам
порой свободы жаль, Но цепь любви порвать хотим напрасно.
Я
чувствую, что так любить нельзя, Как я люблю, что так любить безумно, И
страшно мне, как будто смерть, грозя, Над нами веет близко и бесшумно...
Но я еще сильней тебя люблю, И бесконечно я тебя жалею,- До
ужаса сливаю жизнь мою, Сливаю душу я с душой твоею.
И без тебя я не
умею жить. Мы отдали друг другу слишком много, И я прошу, как милости, у
Бога, Чтоб научил Он сердце не любить.
Но как порой любовь ни
проклинаю - И жизнь, и смерть с тобой я разделю, Не знаешь ты, как я
тебя люблю, Быть может, я и сам еще не знаю.
Но слов не надо: сердце
так полно, Что можем только тихими слезами Мы выплакать, что людям не
дано Ни рассказать, ни облегчить словами.
***
С усильем тяжким и бесплодным, Я цепь любви хочу разбить. О, если б
вновь мне быть свободным. О, если б мог я не любить!
Душа полна
стыда и страха, Влачится в прахе и крови. Очисти душу мне от праха,
Избавь, о, Боже, от любви!
Ужель непобедима жалость? Напрасно
Бога я молю: Все безнадежнее усталость, Все бесконечнее люблю.
И
нет свободы, нет прощенья, Мы все рабами рождены, Мы все на смерть, и на
мученья, И на любовь обречены.
***
Мечтал я о тебе так часто, так давно, за много лет до нашей встречи,
когда сидел один, и кралась ночь в окно, и перемигивались свечи.
И книгу о любви, о дымке над Невой, о неге роз и море мглистом я
перелистывал, и чуял образ твой в стихе восторженном и чистом.
Дни
юности моей, хмельные сны земли, мне в этот миг волшебно-звонкий
казались жалкими, как мошки, что ползали в янтарном блеске по клеенке.
Я звал тебя, я ждал. Шли годы. Я бродил по склонам жизни каменистым
и в горькие часы твой образ находил в стихе восторженном и чистом.
И ныне, наяву ,ты легкая пришла, и вспоминаю суеверно, как те
глубокие созвучья-зеркала тебя предсказывали верно.
***
Не бродяги, не пропойцы, за столом семи морей вы пропойте, вы пропойте
славу женщине моей!
Вы в глаза ее взгляните, как в спасение
свое, вы сравните, вы сравните с близким берегом ее.
Мы земных
земней. И вовсе к черту сказки о богах! Просто мы на крыльях
носим то, что носят на руках. Просто нужно очень верить этим
синим маякам, и тогда нежданный берег из тумана выйдет к вам.
***
Уходит женщина. Уходит, Как солнце с неба, как река За горизонт по
шатким сходням Травы, кувшинок, тростника.
Уходит женщина так
просто, Без слов, без слез, без жалоб прочь, Как в океане синий остров,
Как день уходит и как ночь, —
Естественно, обычно, вечно Уходит
женщина. Не тронь. Так, уходя, идет навстречу Кому-то ветер и огонь.
Как ливень с тысячей мелодий Из поля в новые поля, Уходит
женщина. Уходят И гаснут следом тополя.
Уходит женщина. Ни злоба,
Ни просьбы непонятны ей, И задержать ее не пробуй, Остановить ее не
смей.
Молить напрасно, звать напрасно, Бежать за ней — напрасный
труд... Уходит — и ее, как праздник, Уже, наверно, где-то ждут.
***
Я к ней вошел в полночный час. Она спала — луна сияла В ее окно, и
одеяла Светился спущенный атлас
Она лежала на спине, Нагие
раздвоивши груди, И тихо, как вода в сосуде, Стояла жизнь ее во сне.
***
Беру твою руку и долго смотрю на нее, Ты в сладкой истоме глаза поднимаешь
несмело: Вот в этой руке - все твое бытие, Я всю тебя чувствую - душу и
тело.
Что надо еще? Возможно ль блаженнее быть? Но ангел мятежный,
весь буря и пламя, Летящий над миром, чтоб смертною страстью губить, Уж
мчится над нами!
***
Мы встретились с нею случайно, И робко мечтал я об ней, Но долго
заветная тайна Таилась в печали моей.
Но раз в золотое мгновенье
Я высказал тайну свою; Я видел румянец смущенья, Услышал в ответ я
"люблю".
И вспыхнули трепетно взоры, И губы слилися в одно. Вот
старая сказка, которой Быть юной всегда суждено.
